Школа 42. Воспоминания о начальной школе

В 1983 году я пришла учиться в 1 "А" класс школы № 42 к самой лучшей учительнице - Щербаковой Галине Афанасьевне.

1984 год. Окончание 1 класса. 33 ученика и учительница. Я - четвертая слева в верхнем ряду

Как я поступала в школу

До семи лет я жила у бабушки и деда, ходила в детский сад "Золотой петушок" на улице Советской, бегала по двору и не знала никаких забот. И вот пришла пора идти в школу. Меня как жителя Автозаводского района записали сначала в школу № 47. Тогда было принято учителям начальных классов ходить по адресам, где жили будущие первоклассники, и записывать их в школу. Но в 47-ю я не попала, потому что когда пришла пора нести в школу документы, оказалось, что я прописана с родителями на Садовой и должна посещать школу по прописке. Так мне пришлось вернуться в отчий дом.

В самом конце августа (кажется, это было 31 число) мама повела меня записывать в школу. В нашем подъезде жила Генриетта Петровна Лаврёнова - директор школы № 55, и, в принципе, договориться с ней было не сложно. Но что-то не сложилось. Во-первых, был конец августа - классы уже набраны, во-вторых, 55-я школа тогда была на ремонте и вся целиком училась со второй смнены в 49-й.
И меня взяли за руку и повели по близлежащим школам. Первой на пути была 41-я. Но там даже посмеялись, дескать, у нас такой жесткий отбор, а вы тут, перед первым сентября...
Чуть дальше стояла маленькая двухэтажная школа - сорок вторая. Мы зашли внутрь. В школе была одна уборщица, а все остальные перед новым учебным годом отдыхали. Уборщица очень нам обрадовалась, взяла документы и сразу записала меня в 1 "А" класс. "Ладно, год-два поучишься здесь, а потом переведем тебя в 55-ю", - сказала мама.

Так я поступила в 42 школу, которую благополучно и окончила. Как оказалось, почти весь наш двор тоже учился в сорок второй, с несколькими одноклассниками я жила в одном дворе. А в нашей квартире (она тогда была коммунальной) соседом был тоже одноклассник. И мы первое время вместе ходили в школу, вместе теряли ключи от квартиры и прикрывали друг друга, хотя особо и не дружили. Когда мы учились в третьем классе, соседи переехали в отдельную квартиру.

В 42 школе, как оказалось, в свое время учились мой отец и его брат - дядя Саша.

Когда я пришла в первый класс, школой руководила Дина Петровна Горбушина, но я помню ее очень смутно, потому что буквально через два года она ушла на пенсию.

Сорок вторая

Сорок вторая школа находилась в одном из самых старых зданий Новоуральска, построенном в 1949 году. Когда я пришла туда учится, это была восьмилетка. Маленькая двухэтажная школа, маленький коллектив - не больше двух классов в параллели. Мы все друг друга знали. Первый этаж был занят, в основном, начальной школой, на втором были классы с 4 по 8. Там же, на втором этаже, была небольшая рекреация, которая параллельно выступала в роли красного уголка и пионерской комнаты. Там нас принимали в октябрята. На первом этаже была столовая, а над ней - спортивный зал.

В школе я проучилась всего два года, потому что летом 1985 года спортивный зал благополучно обрушился на столовую. Здание закрыли на ремонт, и всю нашу школу перевели в 55-ю, где мы год учились со второй смены, а затем заняли два этажа вечерней школы (той, которая на площади). Через пару лет мы отжали у них еще один этаж, вытеснив их на четвертый. В свое родное здание мы не вернулись, потому что тогда было принято решение сделать пристрой к отремонтированному зданию и организовать школу № 59. Хотя, знаю, что Анатолий Тихонович Терешко, тогда директор школы № 41, мечтал к бывшей 42-й провести крытый переход и таким образом расширить свою школу.




Первое сентября

Первое сентября я помню смутно. Помню, что была толпа, и наш класс стоял слева от школы. Говорили какие-то речи. У меня в руках был огромный букет гладиолусов, заботливо выращенный бабушкой в саду. За моей спиной стояли мама и бабушка, и я постоянно на них оглядывалась. Первого урока не помню совсем. Зато помню, что села я за третью парту второго ряда. Даже свою первую соседку Олю Борисову помню. Нас, правда, на следующий же день всех рассадили.
В первом классе нас было 33 человека. Потом, правда, кто-то уходил, кто-то приходил. Связано это было с тем, что родители получали квартиры, уезжали в другой район (как раз строили Привокзальный, улицы Октябрьскую и Советскую) и переводили детей в другие школы.

Эта фотография сделана в 1964 году, когда в первый класс пошел мой отец. На снимке здание первой школы на ул. Строителей. Дело в том, что в то время у школы № 42 было два здания. Это здание начальной школы, а то, что на Ленина - старшей

Лень, отметки и поведение

В первый класс я пришла подготовленная: умела читать, писать, считать. Читала я больше ста слов в минуту и вполне связно пересказывала прочитанный текст. По этой причине учиться было легко и скучно, поэтому появилась некая ленца, мне казалось, что учиться всегда легко. Лень потом и погубила мои оценки в табеле во втором и третьем классах, когда я все знала и понимала, но что-то учить было неохота, писать тоже было неохота. С чистописанием я не дружила никогда, писала "как курица лапой". Я долго не могла понять это выражение, оно мне казалось одним словом "курицалапой", но знала, что это плохо, потому что за чистописание снижают отметки. К третьему классу я не брезговала даже тройками, они стали появляться в "Ведомости оценки знаний и поведения".

В средней и старшей школе я уже училась намного лучше, практически на пятерки.

В конце первого класса мы писали годовой диктант. Помните, были такие контрольные и диктанты, проверяющие знания учеников за весь год? Уж, поверьте, контрольные и диктанты я писала всегда на пятерки. Напрягла руку с ручкой, чтобы получилось красиво и без помарок. А тут - двойка! За годовой диктант! И ошибки глупейшие. Спрашивают: "Ты как так умудрилась?" Отвечаю: "А мне было интересно, как это - за диктант двойку получить". Просто из спортивного интереса наделать глупейших ошибок!

Внутренность Ведомости

А вот с поведением у меня в начальной школе была просто беда. В ведомости стояло стабильное "уд.", т. е на троечку. Это в средних и старших классах я была примерной, а началке слово "хор." за поведение получила только в одной четверти третьего класса. Что ж я там творила? Ну да, бегала по школе и по классу - как и все. Ну, почти все. Помню, как однажды мы с мальчишками решили побросать то ли шишки, то ли камушки в открытое окно своего класса с улицы. Бросали и убегали. Не со зла, не для мести, а просто из баловства. Для меня потом было загадкой, как учительница нас вычислила.

А еще я была растяпой - теряла ключи, часто забывала дома ручки и карандаши, постоянно теряла фиксатор для лыж. Раньше ведь лыжи на каждую физкультуру носили из дома. Мне родители только купят фиксатор, скрепляющий лыжи друг с другом, и буквально в первый же день я его потеряю. Так и носила потом лыжи без фиксатора, и они рассыпались у меня в руках и все время падали. А еще я могла прийти в школу в черном фартуке, когда надо было в белом, "потомучтопраздник". В портфеле у меня был вечный беспорядок. В общем, тот еще фрукт. Сейчас, кстати, люблю порядок.

Это нас в октябрята приняли. И кто такую принял? Помню историю этой фотографии. После того, как на грудь нам прикололи значки октябрят, в классе устроили, как бы сейчас сказали, "фотосессию". Галина Афанасьевна, глядя на мой черный фартук и распустившийся бант, сказала фотографу: "Фотографируйте ее так. Пусть потом посмотрит на себя". Вот и смотрю до сих пор. Воспитание не прошло даром

Первый учитель

Учительницу нашу звали Щербакова Галина Афанасьевна. Это был очень мудрый Человек, который дал нам путевку не только в старшую школу, но и в жизнь. Всего за три года она вложила в наши головы и знания, и правила поведения, и умение дружить, и еще много всего, что пригодилось потом в жизни. Да все она нам вложила, если честно. Помню, как в средних классах мы изучали книгу Б. Полевого "Повесть о настоящем человеке", и, когда я ее читала, то было такое ощущение, что уже знаю этот сюжет. Вспомнила: классе в третьем Галина Афанасьевна рассказывала нам про летчика без ног, причем, вполне подробно пересказывала книгу. И таких случаев было много. Она обладала поистине энциклопедическими знаниями, которыми щедро делилась с нами. На каждом уроке она рассказывала много того, чего не было в учебниках, а нам оставалось только впитывать. Зато потом нет-нет да и выплывали эти знания в голове в самый нужный момент. Особенно любила Галина Афанасьевна пересказывать рассказы о маленьком Ленине.
Что интересно, Галина Афанасьевна вела у нас почти все предметы, за исключением музыки. "Я бы могла и музыку у вас вести, я ведь умею на фортепиано играть, но инструмента у нас нет". Она у нас даже физкультуру проводила.

Мы знали, что Галина Афанасьевна живет одна. Мужа похоронила, а сын был в армии. Однажды, когда мы учились во втором классе, прямо во время урока открылась дверь и в класс вошел высокий молодой человек. Галина Афанасьевна вдруг сорвалась с места и, закричав "Сынок!", буквально кинулась ему на шею. Потом со слезами на глазах представила его нам: "Ребята, это Володя, мой сын. Он сегодня вернулся из армии". И нам тоже было очень радостно, ведь такой счастливой мы свою учительницу не видели никогда. Я только никак не могла понять, почему она плачет, тогда я еще не понимала, что могут быть слезы радости.

Второй раз Володю я увидела уже на похоронах нашей учительницы. Он навзрыд плакал, не сдерживая слез и не стесняясь их. Да, мы были последним выпуском Галины Афанасьевны. После нас она ушла на пенсию, а когда мы учились в восьмом классе, она умерла от неизлечимой болезни. И нас, как последних ее учеников, повезли на автобусе на кладбище, чтобы мы тоже попрощались с ней - с нашим Первым Учителем.
Это были первые похороны в моей жизни...

А вот учителя музыки мы всей школой дружно ненавидели и боялись. Он приходил в класс с аккордеоном и разучивал с нами детские песни. Только был очень злой, мог залепить такой подзатыльник, что ученик ударялся лбом о парту. Мог ударить линейкой по рукам. Правда, бил только пацанов, девочек не трогал. Таким он и остался в моей памяти - злобным аккордеонистом. Уже потом, в средней школе, когда он создал хор, мы перестали его бояться и даже с удовольствием бегали на репетиции.

Была в школе еще одна учительница, которую мы страшно боялись. Она преподавала в старших классах, а потому находилась почти всегда на втором этаже. Одноклассники, у которых братья или сестры учились в старших классах, рассказывали про нее жуткие истории. Что она бьет детей, страшно кричит. Когда она шла по первому этажу, мы, малыши, прекращали бегать и вжимались в стены так, что, казалось, растворялись в них. Она и правда начинала сильно кричать, когда видела бегающих детей. Помню, как однажды Галина Афанасьевна, когда не смогла угомонить расшумевшийся класс, в сердцах сказала нам: "Если сейчас не успокоитесь, то пойду к этой учительнице (назвала имя и отчество) и попрошу, чтобы она была вашим классным руководителем!" Тут же в классе наступила гробовая тишина. Правда, наша мудрая учительница больше к такому непедагогическому приему никогда не прибегала.
Самое интересное, что эта злая учительница оказалась отличным педагогом и в старших классах давала нам великолепные знания.

Я всегда гордилась тем, что училась у Галины Афанасьевны еще и потому, что она учила моего дядю. И его она всегда помнила.

Чтение

Всю начальную школу мы вели читательские дневники. Это такая тетрадка, где надо было ежедневно записывать, сколько страниц и за какое время ты прочитал. То есть так: автор и название книги, время прочтения и количество страниц. Читать надо было не меньше часа в день. Ах, да, самое главное - ежедневная подпись родителей. Я читала много и с удовольствием, книги буквально глотала. Поэтому иногда мухлевала - записывала, что читала, а на самом деле не читала. Подсовывала родителям, и те расписывались. Но, честно, на другой день я могла прочитать в два-три раза больше, чем надо было по плану, поэтому все равно получалось больше, чем надо.
Конечно, были перечитаны на множество раз все книги всех детских писателей. Любимой книгой еще с дошкольного возраста был сборник рассказов Г. Остера "Легенды и мифы Лаврового переулка". Зачитана книга была до дыр, буквально распадалась на части.
В третьем классе я узнала, что есть очень смешная книга про Пеппи Длинныйчулок. Но в библиотеке она была только в читальном зале. Я каждый день приходила в читалку, брала "Пеппи", садилась в кресло и читала, не сдерживая смеха, чем раздражала библиотекаря. Но что делать - не читать я не могла.



Продленка

Продленку я ненавидела и завидовала тем, кто на нее не ходил. Скокотища неимоверная! Сидим делаем домашнее задание. Я с ним справлялась очень быстро и не знала, чем себя занять. Не помню, чтобы мы на продленке ходили гулять или посещали какие-то кружки. Просто сидели в классе. Да и воспитатель ГПД мне не нравилась. В общем, решили мы с одним одноклассником сбежать с продленки. Собрали после уроков по-тихому портфели и ушли. Дома появиться мы не могли, поэтому просто гуляли по улицам и болтали. На следущий день нам, конечно же, влетело, но с ненавистной продленки меня забрали.

Дорога домой

Домой мы обычно шли ватагой - все, кто живет на Садовой. По-хорошему и по-правильному, мы должны были из школы спуститься на улицу Ленина, дойти до перекрестка, где свернуть на Садовую. Дураки мы что ли? Выскакивали из школы и лезли вверх по подъему к 41-й школе. Снег и грязь - это для нас не было препятствием. Тогда еще не было никаких заборов, и все пути были для нас открыты. Дальше мы шли через гаражи или же просто переваливали через Уральскую гору. Сначала провожали тех, кто живет ближе, а потом и сами шли домой. Если на пути попадались горки (а они почему-то попадались всегда), то мы катались с них. На портфелях. А на чем же еще? Конечно, такая лафа была не всегда. Три раза в неделю у меня было фигурное катание, которое я не пропускала, а потому шла домой, по-быстрому делала уроки и, схватив коньки, бежала на стадион, благо, он был в двух шагах.
Частенько мы оставались после уроков, чтобы попрыгать в резиночки. На переменах удавалось не всегда - бегающих учеников много, а места мало, а зимой на улице не попрыгаешь. А у нас уже нарисовывались чемпионские звания по данному почти виду спорта, поэтому надо было их получать и подтверждать хотя бы на уровне класса. Чтобы нас не гоняли, мы уходили в раздевалку и там отрывались. Почему-то уборщица нас не выгоняла и давала напрыгаться вволю. Кстати, ведь мы все были гибкие, ловкие и прыгучие благодаря этим резиночкам. Запрыгивали, даже если они были на уровне шеи. Жалко, что современные девчонки не играют в эту игру.

Октябрята и пионеры

В октябрята нас, как и всех детей страны, приняли в первом классе. Этот день я помню. Где-то накануне 7 ноября нас, первоклашек, собрали в рекреации на втором этаже. Там был Ленинский уголок. Надо сказать, что на второй этаж нам одним ходить запрещалось. Так что для нас это было еще и очередное знакомство со школой. Нас выстроили и торжественно прикрепили октябрятские значки. Не знаю, как других, но меня распирало от гордости. Правда, пришла я в столь торжественный день в обычном черном фартуке, и на одной косичке расплелась ленточка. Но это я уже увидела на фотографии, которые нам делали в этот же день.



В третьем классе - в пионеры. Помните, как всех делили на группы: сначала принимали лучших, потом средних, а самых отпетых хулиганов и двоечников в самом конце, чаще в мае. Не знаю, как я со своими "тройками-четверками" и поведением "уд" попала в первую группу, но попала. Видимо, учительница видела во мне какой-то потенциал и понимала, что мои тройки (вполне даже редкие) ставятся не за знания, а больше за лень. Принимали нас тоже очень торжественно в актовом зале 55-й школы (напомню, что год мы всей школой учились там со второй смены). Я заранее выучила текст клятвы пионеров, знала всех пионеров-героев. Галстук был выглажен тоже заранее. В этот раз я не забыла ни белый фартук надеть, ни белые банты повязать. Хотя, кос-то уже и не было. Их постригли после первого класса. Во-первых, надоело заплетать, во-вторых, меня отправили в далекий лагерь "Орленок" на Азовское море, где проще было ходить с короткой стрижкой. Длинные волосы я себе вернула уже позднее.

Дежурство

Кто ж не помнит дежурство по классу? Быть дежурным - это было почетно. На перемене всех выгоняли из класса, и только дежурный имел право остаться. Он поправлял криво лежащие пеналы и криво стоящие парты. А главное - разносил тетради! О, эта самое любимое дело - разносить тетради. Надо успеть за перемену пронестись вихрем по всему классу и каждому положить на его рабочее место именно его тетрадь. Кто путался? Я ни разу!
А еще надо было стереть с доски, поднять и выбросить мусор с пола. За доску даже иногда дрались. И, да, помочь учителю - это святое.

Выпускной из началки

Раньше такие выпускные вечера назывались "Прощанием с начальной школой". Ни ресторанов, ни аниматоров тогда не было. Все по-простому: в классе сдвигались парты, расставлялись стулья для родителей, накрывался стол. Концерт мы готовили сами. Помню, как мы тонкими голосами выводили песню "Прекрасное далеко". Но праздник был душевный. Правда, не знали мы еще тогда, что совсем скоро попрощаемся с нашей любимой учительницей навсегда...

Такой была моя начальная школа.